– Амира, нас двести человек, чуть больше. Плюс человек пятьдесят – те, кто был в плену у степняков. У меня ранены все, все измотаны и измучены. Завтра-послезавтра под этими стенами встанет армия в тридцать тысяч человек. Тридцать. Тысяч.

Амира молчала. Только смотрела так…

– Провизии здесь нет. Оружия, в необходимом количестве тоже, а и было бы – нас слишком мало. Нам эти стены не удержать, поэтому ночью мы уйдем. Вы останетесь в подземелье. Правда, я дам вам все необходимое, чтобы продержаться месяц. Мы оставим вам запас провизии, дрова, теплую одежду… я понимаю, что вам будет плохо, но выбора нет. Скоро здесь будет маршал Иллойский, он окончательно разобьет кагана, а до тех пор надо немного потерпеть.

– А если…

– Если нас разобьют? – Рид хмыкнул. Получилось даже весело, хотя причин для веселья, считай, что и не было. – Амира, я и пошел сюда в расчете на это. Кто ж знал, что у Хурмаха такая тупая армия! Нас было пятьсот человек, убито больше половины, а добить нас никак не могут!

Станс фыркнул.

– Но стараются.

– Поэтому мы уйдем из Дорана и оттянем на себя врага. Ночью…

– Это безумие… – Женщина даже забыла добавить «ваше сиятельство». – Вы погибнете…

– Мы уже мертвы, – просто отозвался Рид. – Те, кто пошел со мной, изначально знали, что мы не вернемся.

Женщина вздрогнула.

– Мы…

– Я взял бы вас с собой, но это – верная смерть. Здесь у вас будет шанс.

– А я, если позволите, добавлю в него еще кое-что? – предложил Стивен Варраст.

Он стоял у двери, облокотившись на косяк, и улыбался. Так же шкодно, как и сам Рид.

– Что именно?

– Нас семнадцать человек, Рид.

– В смысле?

– Я стар и не смогу идти дальше, а еще есть те, чьи раны практически смертельны. Мы останемся в крепости.

– ЧТО?!

Вскрикнули все трое, но Стивен только улыбнулся.

– Я не смогу двигаться дальше. Я понимаю это, Рид. Поэтому… ночью, в час волка, вы выйдете из крепости и пойдете к Ланрону, а мы… мы останемся, будем перекрикиваться и как сможем, задержим врага.

– Ты погибнешь!

Стивен пожал плечами.

– Раньше, позже… это важно? Завещание я составил.

Рид встал из кресла и заходил по комнате.

– Дядюшка Стив… не надо!

Почти мольба. Почти стон…

Стивен непреклонно покачал головой.

– Как ты думаешь, когда под стены пожалует Хурмах, или кто там еще… кому они поверят? Может, мне? Или кому-то простому?

Рид понимал, что дядюшка Стивен прав. Но…

– Я не могу!

Стивен пожал плечами.

– Нам все равно умирать. А я счастливчик – я знаю, как будет выглядеть моя смерть! И сам выберу ее момент.

– Степняки его выберут, – огрызнулся вдруг мрачный Грейвс. – Плохая это идея.

– Вот как?

– Арканы они бросать не разучились. Схватят – и готово. Хотите подыхать под пытками? Несколько дней? Они на это мастера.

Стивен побледнел, но не сдался.

– Зато вам выиграю время.

– Не такой ценой!

Амира вздохнула.

– Вы… вы можете отвлечь их, а потом спрятаться внизу? С нами?

– Не найдя никого, степняки начнут искать. Не надо считать их глупцами, – отверг идею Стивен. – Они не умеют воевать так, но они далеко не идиоты.

С этим были согласны все присутствующие.

Не идиоты. А жаль…

Рид вздохнул, и принялся распоряжаться:

– Станс, проводи Амиру к Эльтцу. Пусть снабдит ее всем необходимым. И, Амира… никто из моих людей не должен знать, где расположены входы в подземелья замка.

Амира побледнела еще сильнее и кивнула.

Поняла.

Все она поняла, эта женщина, потерявшая мужа в горниле войны и отчаянно не желающая потерять еще и маленького сына. Если кого-то возьмут живьем…

Под пытками человек что угодно выдаст, хоть мать родную…

– Можно все принести в комнату, из которой мы уходили. Это комната госпожи…

– Покажете Эльтцу.

Рид мало в ком был уверен, но Хенрик Эльтц ему нравился. И мужчина готов был биться об заклад, что у Эльтца где-нибудь да припрятан яд… кстати?

– Дядюшка Стивен, если ты твердо решил…

– Абсолютно.

– Спроси у Эльтца, может, у него яд есть?

Лицо Стивена Варраста просветлело.

– Хорошая идея, парень!

И прозвучало это так…

Нет ни войны, ни степняков, ни крепости, ни безумной усталости, и Риду всего десять лет, и они втроем, он, Джель и дядюшка Стив, собираются удрать на ночную рыбалку.

И так явственно ему это представилось, что даже летним ветерком повеяло, и камыши зашуршали над ухом, и…

Рид махнул рукой, отпуская всех, а когда за ними закрылась дверь, позволил себе миг слабости. Буквально пару минут…

Нет, он сначала встал, задвинул засов, а потом уже опустился на колени, сжимая зубами полу плаща и содрогаясь в рыданиях.

Боги милосердные, да за что?!

Есть предел всему, даже самым железным нервам и невероятным силам. И человек, который шел на верную смерть и шутил над собой, сейчас плакал, не стесняясь своих слез. Глухо, надрывно, как плачут иногда даже самые сильные мужчины.

Впрочем, надолго Рида не хватило.

Минут через десять он встал, растер лицо рукавом, убирая даже следы слез, потом умылся… солдаты не должны видеть его слабым. И он сейчас станет сильным…

Поспать бы часок, но сначала…

* * *

Двести двадцать шесть человек собрались во внутреннем дворе крепости. С бывшими пленниками степняков – почти три сотни.

Рид вышел во двор. Он улыбался.

Стивен Варраст смотрел на воспитанника и чувствовал гордость за него! Восьмилапый видит, он не зря прожил свою жизнь! Если после него останется такой человек, как Рид… нет, не зря!

– Ребята! – Рид смотрел весело. – Нас здесь около трехсот человек, мы ранены, устали, измучены. Завтра-послезавтра под стенами Дорана окажется тридцать тысяч степняков. У нас есть два выхода. Либо мы остаемся здесь… кто – за?

Зародыш демократии умер, не развившись. Все молчали и ждали.

– Второй вариант – сегодня ночью мы уходим из крепости. Я знаю, что всем плохо, мне не лучше. Но умирать я вам запрещаю. Мы уже отыграли время для Равеля, надо – еще! И мы отправимся в Ланрон!